Уроки исконности

Ч. МН

Преданья старины

Недавно «Крестьянка» объявила новый конкурс «Преданья старины». Истории о семейном прошлом не заставили себя ждать. Александр Потапов из Волгограда лично пришел в редакцию, чтобы рассказать свою. Вот эта жизнь в письме.

Родители

«Чиновник-толстяк в погонах со звездами строго спросил у посетителя:

– Кто твои родители?

– Отец и мать, – ответил он.

– Какие они?

– Великие.

– Богатые, что ли?

– Да.

– А какова их прибыль?

– Двенадцать.

– Чего? Тысяч, миллионов?

– Детей».

Так начинается рассказ Александра Семеновича о его большой семье, о былом жизненном укладе, ценностях, быте, который он нам принес. Долгое время Александр Потапов проработал учителем истории, говорит, что тяга к литературе – это профессиональное. «В своем архиве я нашел старое фото родителей. Вспоминаю часто о них. Кто они? Какие?.. – читаю строчки-раздумья, выведенные ровным почерком на страницах «рукотворного» рассказа. – Скоро прошла жизнь. Но остался след вечной памяти». Он-то и заставил Александра Семеновича облечь свои мысли в литературную форму.

Крестьяне

«Отец и мать были потомственные земледельцы. А их родители коротали свою судьбу аж в 19-м веке. У Потапова Григория (отца моего отца) были дети Терентий, Илья, Федор… Семен. У Болдырева Григория была резвая девица Ефросинья. Семен и Ефросинья обвенчались в конце 19-го века в церкви станицы Федосеевской.

Мать рассказывала, что при венчании в церкви зажигали свечи. Молились. Слушали песнопения. Долго горели свечи. Первой затухла свеча отца и чуть позже матери. Это такая примета. Значит, жизнь будет долгой и первым умрет отец. Примета сбылась. Отец прожил 84 года, а мать ушла из жизни через год, тоже в 84.

В хуторе Генеральском молодожены построили избу. В Прихоперье не было особо отличающихся поместий. В основном избы-пятистенки. Просторные дворы с базами, сараями, хлевами для живности. Тут же в задах огороды, отделенные плетнями.

Хозяйство

Жилье было упрощенным – изба из двух комнат. В первой – земляной пол. Во второй (горница) – дощатый с трещинами. Что упадет из рук, проваливалось так, что не достанешь. Был и дощатый входной чулан (сени). На входе в хату, слева, большая русская печь. Справа – пригрубок. Над ним – кровать-самоделка. Жили в комнате с земляными полами. Летом она была прохладной, а зимой теплой, как в метро.

Над стенами комнаты были широкие лавки. Зимой под ними хранились тыквы. На них сидели вместо стульев. В переднем углу на полочке стояли иконы «Мать-Богородица», «Николай Угодник», «Агафья». Рядом обеденный стол, два стула-табуретки – вот и вся мебель. Зиму коротали на печке. В ней была войлочная полость. Войлок хорошо нагревался, удерживал тепло и предохранял от ожогов.

Малые дети (Иван и я) всегда с матерью обитали там. Между нами мурлыкала кошка. Мать пекла пирожки, пышки, калачи или бублики. Бывали бублики и заварные. Эти «вкусняшки» мы очень любили.

В углу у печи стояли рогачи (ухваты) для чугунов и горшков разных величин и кочерга для выгреба золы. Ее собирали и весной разбрасывали на тыкляннике (огороде). Под загнеткой в кошелке сидела наседка.

Дети. Воспитание

Молодость родителей проходила в заботах о детях. Всего их родилось 12. Имена давались в церкви при крещении. Первенец был Влас, за ним Надежда, Матрена первая, Матрена вторая, Агафья, Александра, Андрей, Семен, Федор, Мария, Иван, Александр. Подрастая, дети включались в работу. Как говорила мать: я появился на поле в горячую пору труда. Отец рано лишился обеих стоп ног от обморожения. Привык зимой и летом носить валенки.

Родители обладали удивительной памятью. Были у них сказы о прошлом. Знали царей, перечисляли в округе станицы и хутора, по порядку называли железнодорожные станции до Царицына и Москвы. Знали на зубок молитвы, сказки, песни.

Натуральное

Одежду и обувь делали из животного и растительного сырья. Помню, зипун с башлыком, тулуп с широкими полами, чтобы заворачиваться, полушубок на застежках для выхода, валенки. По вечерам мать с дочерями Агафьей и Саней вязали из шерстяных нитей (их получали с прялки зимой) носки, шали, кофты, варежки и перчатки.

С капустника у ерика заготавливали овощи. Ходили в лес за ягодами и грибами. Мочили, солили – и в погреб. Натуральная и лечебная еда на зиму. Терновые плоды собирали в степи за несколько верст, в Балибардиной и Постной балках. Труд закалял нас, мы росли выносливыми.

Проводы

Потом дети начали жить самостоятельно, помогать старикам. Семен – тракторист. Заработал много хлеба – повозку привез старикам. Андрей – учитель. У него были советские рубли. Поделялся. Иван стал колхозным зоотехником. Ох, как бы жили! Если б не эта проклятая война.

С родительского порога провожали Семена, Ивана, Петра (зять). Андрей находился на службе в РККА. Защитники Родины храбро сражались на фронте. Андрей защищал Ленинград. В бою был убит его командир. Он заменил павшего в бою и не допустил прорыва врага в город. Семен под Харьковом в 1942 году метко стрелял из орудия. Триста фашистов не дошли до Сталинграда. Иван сражался за Сталинград. Петр – за Кавказ. Я строил рубежи у Серафимовича. Собирал хлеб. Мать и Агафья вязали теплые вещи бойцам. Пекли душистый хлеб в русской печке на капустных листьях. Посещали раненых в госпиталях с домашней едой. А отец отправлял посылки на фронт…».

Отрываю взгляд от страниц рассказа. Кажется, педагог не просто призвание Александра Семеновича. Он живет внутри него. Как будто в подтверждение моих мыслей дедушка, улыбаясь, спрашивает: «Ну и как, есть в моей истории поучительный момент?»