В девяностые годы ее ровесники переехали из родного села в более пригодные для жизни места, а те, кто остался, уже лежат под холмиками кладбища. Да и само село, расположившееся в 50 километрах от Камышина, в 14 километрах от трассы на берегу Волгоградского водохранилища, напоминает кладбище: не слышно детского крика, на главной улице заросшие травой холмы фундаментов с печальными кронами кленов. Дома, в которых еще живут самые стойкие обитатели Бутковки, словно островки жизни в море пустыни, стоят друг от друга за сотни метров. Нагонять дальше жути, утверждая, что местный народ доедает последний сухарь, было бы неправдой. Люди живут, и, судя по количеству техники, неплохо, разводя личное хозяйство, в каждом дворе растут картофель, помидоры, огурцы, спеют на деревьях яблоки. Кое-где за штакетником видны цветы. Выращивают на мясо КРС, перерабатывают молоко. Ждут урожаев арбузов, дынь кто на своей земле, кто на арендованной. Зимой народ переключается на рыбалку, охоту.
– Мои университеты научили меня жить за счет собственного труда. У родителей было 3 сводных, 9 общих детей. Отец в 1944-м вернулся с фронта инвалидом. Так что моя работа дояркой в 14 лет была объяснимым, да и обычным делом в многодетных семьях.
В 18 лет Екатерина Яньшина сменила фамилию, выйдя замуж за совхозного водителя Андрея Майн. В их семье родились двое детей. На пенсию Екатерина Павловна ушла после работы продавцом в местном магазинчике смешанных товаров.
– Все было: и детский садик, и начальная школа, и клуб. Остались одни фундаменты… Мне предлагали и предлагают сейчас переехать в цивилизацию в большое село Воднобуерачное, но я не соглашаюсь. В этом доме вырастила детей, вынянчила внуков. Здесь с мужем подарили внуку белого коня. Здесь дом, огород, коровка, куры, собачка Найда. Паи мужа и свой сдаю в аренду бахчеводу. Сюда на лето приезжают из Камышина сваты Иван Иванович и Нина Васильевна, дочь из Воднобуерачного, останавливается на ночлег внук-бахчевод Алексей. Я всегда держала коров, коз, поросят. В 2011-м попробовала обойтись без коровки, не получилось, привыкла как к живому человеку. У местных купила корову Малышку. 30 апреля она отелилась, и теперь еще одна забота – бычок Буян. Летом жить в селе не скучно, мотаются бахчеводы, рыбаки. Надо заготовить дров, сена. Я все делаю сама. Есть бензокосилка, бензопила, топор, клин с кувалдой колоть чурки. Сколько лет прошу помочь с дровами сельскую администрацию, помощи никакой… Купи баллон с газом за 600 рублей, а потом еще найми за 1000 частника.
Без забора здесь сельское кладбище, по могилкам бродят свиньи, куры. А когда сломался у Екатерины Павловны электросчетчик, откуда ни возьмись появились трое мужиков: «Гони, бабка, 10 тысяч, мы тебе такой установим счетчик!» Что ж, пришлось ей их в доме запереть, а потом по одному выводить за калитку, держа на прицеле штыковой лопаты. Зато в селе сохранился совхозный водопровод, цела скважина. Летом через шланг от колонки вода идет во двор, а зимой приходится орудовать ведрами. Ох уж эта зима!
– Какой была зима 2012 года, так не приведи господи! – рассказывает хозяйка. – Только могли через сугробы пройти снегоходы да волки. У нас умер Алексей Кузьмин, так лишь на гусеничном вездеходе родственники смогли добраться на похороны. Меня же выручает универсальный транспорт – железное корыто. Я в нем и купаюсь, и вожу по льду Волги продукты за 8 километров от близлежащего магазина в селе Галки. Бывает, что за зиму рейсов семь сделаю. Никак не отучу себя от колбаски, магазинного хлеба, сыра. С 1998 года не привозили для продажи ни крошки. Болеть тоже нельзя. Какая "скорая" пройдет 14 километров сугробов, рискнет выехать на лед Волги?! Опять же позапрошлой зимой с температурой под 40 в лежку провели с мужем 8 дней. Если бы не кормить коровку, кур и собаку, то мы бы и не выползали. Спасибо внук привез лекарства. Писали президенту, да все остается по-прежнему. Хорошо, что сотовая связь работает, поговоришь с родственниками – и на сердце легче. Буду держаться, пока есть силы. Какие бы золотые горы ни обещали, а из Бутковки я никуда не перееду.
Андрей КУТЫГА
