Лекарь человеческих душ

Виктория Сергиенко, педагог-психолог Октябрьского центра социальной помощи семье и детям. К нашему общему огорчению, проблем, связанных со здоровьем, развитием, воспитанием, учебой детей в семьях и вне, с годами не убывает. Будь-то город, поселок, далекая сельская глубинка, везде вдосталь трагедий, семейных катастроф…

– Мне всегда нравилось с куклами, соседскими ребятишками играть в школу, – рассказывает о себе Виктория Ивановна. – Учила их лепке, рисованию, вышиванию, пению, вязанию, всему тому, чему когда-то учила меня мама. Мне с измальства хотелось быть учителем. А уж когда пошла в школу, это желание усилилось многократно!

Родители Виктории были из поколения победителей: отец Иван Иванович Коновалов, капитан, награжденный боевыми орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Мать, Пелагея Никитична, в полевых госпиталях хирургической сестрой спасала раненых на фронтах от Сталинграда до Берлина. Свою дочь, первенца, появившуюся на свет в первый послевоенный год, так и назвали в честь великой победы – Виктория!

Трудные послевоенные годы жизни в Кривом Роге, внезапная смерть отца, работавшего на восстановлении взорванных шахт и ТЭЦ. Уход со второго курса Криворожского пединститута по причине банальной нехватки денег, переезд в провинциальный городок Дубовку Волгоградской области. Первые годы замужества, жизнь на съемных квартирах, общежитии. В Волгограде, в надежде получить свое жилье, поступила работать токарем, фрезеровщицей, сверловщицей. Ночные смены, бинты, закрывавшие порезанные стружкой ладони, все это сейчас кажется таким далеким, нереальным. Случайная встреча осенью 1972 года в поезде Волгоград-Краснодар с директором строящейся спецшколы в п. Октябрьский Борисом Федоровичем Зарудневым круто изменила жизнь Виктории.

– Свершилось чудо! – вспоминает Виктория Ивановна начало следующего этапа педагогической карьеры. – В течение нескольких дней мы с мужем получили квартиру, были приняты в педколлектив школы. Работала лаборантом, воспитателем, учителем английского языка, параллельно училась в пединституте. Работа психологом дала мне колоссальный, уникальный опыт. Каждый мальчишка был неповторим, был загадкой, которую надо было обязательно разгадать!

35 лет она проработала с ребятами, которые не знали родительской ласки, кого воспитывала подворотня, преступный мир. С 2007 года Виктория Ивановна Сергеенко работает педагогом-психологом в Октябрьском центре социальной помощи семье и детям. Есть что сравнивать, делать выводы. Менялась страна, менялись взрослые, менялись дети.

– В восьмидесятые годы в классах спецшколы было по двадцать четыре человека, а сейчас во всей школе около тридцати. Это явление, на мой взгляд, опасно для государства. Не поверю, что детей, которых необходимо помещать в такие учреждения закрытого типа, стало меньше. До 1990 года ребята попадали в школу за преступления, совершенные по причине голода и отсутствия родительской любви. Но они откликались добром на добро, были трудолюбивее, желали учиться. Были благодарны тем, кто их учил школьным предметам, житейской мудрости. Не чурались труда: мытья полов, работы на огороде. Но тогда и педсостав был из асов педагогики: Тамара Усачева, Люба Тарабановская, Люба Лысенко, Любаша Дорошева, Нина Кирьянова, Галя Барташук, Татьяна Байбакова, Тамара Брыкалина, Люба Денисова и многие другие… А вот с 2000 года работать стало сложнее. Дети приходили уже настроенные на лень, потребительство... Украсть, прожить за чужой счет: равнодушие к учебе стало нормой. Бравада количеством выпитого алкоголя, выкуренных сигарет. Запросто могли оскорбить взрослого, обидеть слабого. Помню, как один парнишка хвастался: «Да я за секунду вытащу из кармана больше, чем ваша учительская зарплата!»

Рычагов заставить их выполнять свои обязанности у педагогов катастрофически мало – ни лишить прогулки, ни повысить голос, ни сделать выговор. Чуть что – жалобы, проверки. А в итоге теряем детей, теряем поколение… В Центре мы работаем с целыми семьями, находящимися в трудной жизненной ситуации, социально опасном положении. То есть с семьями, откуда дети попадают в спецшколу. Вот здесь я вижу свою востребованность. Сельские дети более благодарны, чутки, отзывчивы. Я бы сказала, менее подвержены тотальному влиянию цивилизации. Вот только одна характерная деталь: они рисуют людей без глаз, ушей, с огромными ртами. На руках нет пальцев! То есть родители детей не слышат, не замечают, ничему не учат, только кричат на них! Причины семейных конфликтов, а порой и катастроф, в трудностях при трудоустройстве родителей. Скажем, муж уезжает на вахту, а мать одна. Ей очень трудно проконтролировать поведение своих детей. А если еще у нее и проблемы с алкоголем, дети остаются в нетопленом доме, порой и без еды. Иначе как чудовищным не могу не назвать курение и пьянство матерей, девчонок, тех кому предстоит рожать! Это, к счастью, касается не большинства.

Постоянный контакт с проблемными семьями, негативом, душевной болью, коррекция жестокости и агрессии, отнимают силы. Ведь неспроста, глянув на кардиограмму, терапевт в категоричной форме потребовал немедленной госпитализации Виктории Ивановны. Но это, к счастью, происходит редко.

– Радости в жизни больше, чем горя, – делится секретами самолечения психолог. – Слушать Моцарта – радость! Читать хорошие стихи – радость! Видеть, как у ребенка после твоих занятий улучшается речь, – радость! Поговорить с дочерью Ольгой по телефону, она работает в одной из воинских частей, – радость! Узнать об успехах внука Никиты, студента машиностроительного техникума, – радость! И главное – нет такой силы, чтобы затмить все мои радости, праздники, все мои весны. Жизнь прекрасна.