Как молодежь волгоградская животноводство искала
Собрались молодые любознательные волгоградцы (в количестве более 20 человек) провести вечер пятницы 2 сентября с пользой. И отправились в село Лозное Дубовского района реальную молочную ферму смотреть под руководством гида Николая Лукьяненко, который прожил там около 10 лет.
Достопримечательности
Дорога в Лозное удивила. Свернув с трассы на асфальт к селу, мы ехали как возможно быстро, чтоб успеть к вечерней дойке. И вот вдруг после езды «на лошадках» и «по стиральной доске» попадаешь на девственно-ровный участок дороги. Это внезапное открытие «надцати» чудных километров привело в легкий шок. Ну, надо же, ремонтники добрались сюда и сделали-таки дорогу. Гиду и по совместительству водителю даже задали небанальный вопрос по этому поводу: «А не провез ли ты нас, Николай, сквозь портал. Мы уж точно не в Дубовском районе, судя по ощущениям. Скорее, где-то в Европе». На что в ответ услышали необнадеживающее: «Не волнуйтесь, скоро вернемся из Европы». И на самом деле, спустя несколько километроминут мы вернулись на родину.
По правую сторону от нас раскинулось само село. По левую – то, что сохранилось от некогда работавшего здесь молокозавода. От строений остались пустые глазницы окон, удивленно взирающие на раскинувшуюся деревню. То ли своей судьбе удивляются, то ли тому, что делается вокруг. В Лозном располагался совхоз под названием «Баррикады», жалкие остатки былого величия которого еще можно наблюдать как раз с этой высоты. 59 тысяч гектаров обрабатывались, обеспечивая стабильность уйме народа. Работал животноводческий комплекс, имелось пятитысячное поголовье скота.
Из-за поворота лихо вывернул трактор. Прицеп от неожиданности опасно покачнулся и, растеряв немного сена, попрыгал дальше. «Тракторист уже выпил, пятница же», – предположил кто-то.
Еще собираясь в Лозное, я услышала: «Едете церковь смотреть?» Достопримечательнее церкви – памятника архитектуры, построенного в 1911 году, здесь для обычного туриста и вправду ничего нет. А она до боли трагически красивая. Страшно и стыдно, что эта столетняя красота продолжает разрушаться. Приход здесь возобновил работу лишь в 1991 году. После того, как ее закрыли в 1917-м, она использовалась в качестве складского помещения. Изначально церковь во имя великомученика Дмитрия Солунского, деревянная, крытая железом, была выстроена в 1848 году. Была мала и тесна, судя по записям, которые мне удалось найти.
В нескольких метрах от церкви довольно ухоженный родник. Рядом лавочка и даже несколько клумб с цветами. Вдоволь напившись и наполнив тару, отправляемся к месту назначения – на последнюю в поселении животноводческую ферму.
Живые коровылошадипоросятакролики
Александру Михайловичу Нежинскому всего 31 год. Он родился и вырос в Лозном. Фермером стал по наследству. В 1990-х, когда все вокруг «кинулись на землю», родители Александра сделали то же. Теперь в хозяйстве фермера 800 га в собственности. Здание бывшего телятника мать с отцом на паи брали, когда уходили из совхоза. Помимо стада коров, выращивают зерно, в основном на корм тому же скоту. Работают дружно, по-семейному. Отец, мать, брат, естественно, жена.
Автопарк здесь большой и ветхий. Если какой-то из этих железный коней и сдвинется с места, то после долгих уговоров. Мы разговариваем с Александром прямо среди тематического металлолома.
– Есть ли возможность у фермера купить что-то из поддержанной техники?
– Нереально, – машет головой он.
Вокруг постоянно что-то движется. Юные городские создания кричат: «Заяц!» Александр снисходительно улыбается. Больше 50 коров, это вместе с телятами. 26 свиней вместе с поросятами. На подворье и гуси, и утки, кролики.
– Сколько кроликов? – спрашиваю.
– Да кто ж их считает!
– А куда свинину?
– Когда на базар, когда «Конфил» принимает.
– Кондитерская фабрика? Сало в шоколаде? – не успев сообразить, удивляюсь я.
– Нет, – смеется Александр, – в столовую.
Режут по живому
Есть люди в деревнях и селах, желающие заниматься животноводством. К примеру, и в соседней Малоивановке фермеры начали заводить телят. Только проблем с ним, с этим животноводством, не оберешься. Молоко парное деревенское сдавать некуда.
– Молоко скупщики забирают, возят в город, а там продают. Раньше был молокоприемный пункт, весной этого года его совсем убрали, – сетует фермер.
Сейчас молоко у лозновцев скупщики берут по 10 рублей. Гостьи, вдоволь нафотографировав процесс дойки, уже пили свежее молочко, а хозяйка разливала им гостинцы в полуторки. Смотришь на белоснежную теплую бутылку, которая наполнилась благодаря и пастуху, и сену, и навыкам хозяина и хозяйки, и старшему сыну 11-летнему Максиму Александровичу, который мастерски привел стадо в стойло. И удивляешься – ее цена сейчас по сути всего 15 рублей.
– Что вам нужно, чтоб стало лучше? Государственная поддержка, помощь, чья-то заинтересованность?
– Хотя бы чья-то заинтересованность. Потому что сейчас никто не хочет иметь дело с селами. То есть молокозаводы совершенно не интересуются, нет у них желания приехать за хорошим молоком. Когда была молокоприемка, было хорошо, было куда сдать молоко. А теперь, в ожидании перекупщиков, многие избавляются от коров. Первыми – пожилые, им труднее, не понесут они молоко на дорогу, не донесут.
В молодой фермерской семье Александра двое детей. И положа руку на сердце не желает он ни одному из них фермерствовать.
– Высшее образование нужно получить. А село постепенно вымирает, оставаться здесь нет никакого смысла.
P. S. Мы возвращались в город уже практически ночью. И из окна машины Дубовский район, обрамляя трассу, светился неоном: «Гостиница», «отель», «мотель» и даже легковушки с огромными табличками «ночлег». Здесь проходит дорога на юг, и население предоставляет свое предложение на имеющийся спрос. То есть в сложившихся условиях вернуть былую сельскохозяйственную славу сложнее, чем стать местным Лас-Вегасом.
Оксана КОСТИКОВА
