День чабана для Гули и Булата
Степь да степь кругом. Куда не повернешься, взгляд упирается в горизонт. Здесь всего сверх меры – просторов и ветров. Пройдя эту землю, Петр Симон Паллас сказал, что она не пригодна ни для земледелия, ни для животноводства. Конечно, степи и полупустыни не годились для земледелия, но испокон веков бродили здесь кочевники со своими отарами. Главным животным всегда была овца.
В одну из командировок в Палласовский район судьба преподнесла мне возможность побывать на чабанской точке. Для меня, сугубо городского жителя, это было экзотикой: чабанские точки – островки жизни в бескрайних палласовских степях. Никаких особых планов не было – просто хотелось посмотреть, как живут чабаны, которые связали свою жизнь с животноводством и вынуждены работать вдали от цивилизации. В представлениях моих, я должна была увидеть что-то типа сакли или мазанки. Но оказалось все гораздо современнее, а потому, наверное, чуть прозаичнее.
Чабаны, Гуля и Булат Базировы встретили меня в Старой Балке – от Палласовки 20 километров. Наталья Дорошенко, главный зоотехник района, сопровождавшая меня, пояснила, что до точки мы не доберемся сами:
– В степи указателей нет, а дорога петляет так, что можно спокойно оказаться в «лапах» пограничников: рядом Казахстан.
«Хорошо, если пограничников, а не волков», – подумала я и, на всякий случай, спросила:
– А волки здесь водятся?
– Да воют иногда по ночам, но в основном зимой, – ответила Гуля. – Был у меня случай. Как-то зимой у работников курево кончилось, ну я собралась и пошла напрямки в ближайшее село – пять километров дороги. Поземка стелится, уже начало смеркаться, и тут я подумала: «Что я делаю? Куда я? А вдруг сейчас...» Дальше просто стало страшно думать. Мне кажется, я эту дорогу туда и обратно преодолела с такой скоростью, что машина за мной, пожалуй, не успела бы. Муж потом меня долго ругал.
Петляя по степи, добрались до точки. Меня ждало «разочарование»: два добротных дома, современная кошара... А вокруг голая степь, только опоры линии электропередач, как вехи.
– О, у вас тут и электричество есть?
– Есть, но когда зимой завьюжит, то и по десять дней без света сидим, – говорит Булат. – Вот тогда, как в былые времена: воду из колодца ведрами носим. Попробуй, натаскай вручную в поилку для шестисот голов скота!
– А как случилось, что вы стали чабаном?
– Можно сказать – я потомственный чабан. Чабаном был мой отец и сам я вырос в «зоне». Нет-нет, не пугайтесь, – успокоил Булат. – Это у нас так называется территория между несколькими точками. Все мое детство прошло в степи. Отец учил меня чувствовать животных, распознавать их болезни и нужды, умело управлять отарой. Чабан должен быть опытным человеком: в одном лице пастух и ветеринарный врач, и стригаль, и зоотехник. Он по одному виду должен уметь определять все ли в порядке с поголовьем и с каждой отдельной овцой в частности. Все, что я умею сейчас – от него.
– Но ведь работа-то тяжелая. Как же вы справляетесь на точке вдвоем?
– Почему вдвоем? У нас двое помощников: Ербулат Куандыков и Сергей Мухамбетов. Ербулат еще и опытный ветеренар – моя правая рука. Он и овец пасет, и при окоте главный помощник. Сергей хоть и не имеет соответствующего образования, но практика большая.
– Вообще, трудно найти помощника?
- Сейчас трудно. Не хотят. Полрайона сидят без работы, а помощниками чабана идти не хотят. Тяжелая у нас работа. Такие нанятые работники в полном распоряжении чабана и должны помогать ему, кормить и выпасать овец, ухаживать за ними. Куда проще бутылки, алюминиевые банки собирать. Кстати, мешок таких банок стоит 70 рублей – на бутылку хватает. Очень много сейчас в селах пьющих людей. Поэтому я считаю – лучше больше заплатить нормальному работнику, который действительно будет помогать, чем алкоголику, который может украсть, проспать или напиться и не будет в состоянии выполнять работу.
– А что, воруют?
– Воруют. Могут машину ночью подогнать овец загрузить. Но это все же не так страшно. Хуже, если лошадь уведут, а как чабану в степи без лошади? Да и стоит она недешево – 20-25 тысяч рублей.
Пока мы разговаривали Гуля, как пчелка, кружила вокруг нас. Вот и стол накрыт.
– Давайте, берите, угощайтесь. Вот отведайте наше, национальное блюдо – курдак, – потчевала Гуля.
Курдак – это что-то наподобие хаша: баранина варится с добавлением лука, моркови и всяческих приправ. Варится долго, бульон крутой. Вкус!!! Специфический, как говаривал Райкин. Гуля положила мне вилку и нож, сами же они мясо брали руками. Я попробовала, понравилось. Сразу почувствовала себя баем почему-то. О работе как-то и говорить не хотелось.
– А дети у вас есть?
– Сыну уже 22 года, – ответила Гуля. – Но на точку не хочет, он сейчас в Ростове вахтовым методом работает.
– Так вы совсем молодыми поженились.
- По 18 лет нам было, – говорит Булат. Гуля сама из Кумыски, я из Золотарей.
– А как же встретились?
– Да поехал кумысу попить, встретились, и увез с собой. Так до сих пор кумыс и пью, – смеется Булат.
– Гуля, наверное, без любви не пошла бы за Булата?
– Вы знаете, я не понимаю что такое любовь. Это скорее привязанность – я без него и дня прожить не могу, как будто воздуха мне не хватает. Вот любовь к родителям я понимаю, а тут просто как одно целое, – призналась Гуля.
Начало смеркаться. Булат засобирался встречать отару.
– Мне с вами можно? – спросила я.
Сели в старенькие «жигули» и вперед, в степь.
Для меня все слилось, а Булат, указывая куда-то вдаль, показывает:
– Вон они, видите.
Где он их там видел? Я стала различать овец, когда мы уже вплотную приблизились к отаре.
– У нас почти 600 голов овцематок с ягнятами. Раньше мы выращивали баранчиков – до 1600 голов у нас была отара. Баранов выращивают, в основном, на продажу, – рассказывает Булат. – Но с ними много заморочки: постоянно кровь берут на проверку, чтобы выявить на ранней стадии какие-либо заболевания. Зоотехник и ветврач – вечные гости. Потом нам ярок доверили. В августе у нас проходит отбивка маток – отделяют взрослых от молодняка. Отбитых маток уже пасет другой чабан, в дальнейшем они тоже идут на продажу. Потом нам дают молодняк. Ответственность большая. В день привес должен быть 80 грамм. Вырабатывается специальный рацион. В прошлом году я принимал молодняк по 25 килограмм, а сдать я их должен уже с весом 49-50. Те, что по 50 килограмм, уже идут на матки. Меньше весом – брак. Но племзавод «Красный Октябрь», а мы пасем его отару, нам во всем помогает. Это и заготовка кормов, и строительные материалы. За хорошую работу получаем премию.
– Да, – с гордостью добавила Гуля. – В год 50-летия племзавода Булата наградили почетной грамотой и подарили телевизор, а мне – именные часы. Вот и в этом году сказали, что Булата наградят на празднике 23 сентября в День работников сельского хозяйства. Жаль, что у нас в области Дня чабана нет…
– Стараемся, – скромничает Булат. – Вообще приятно, ведь мы трудимся 365 дней в году: овцам не объяснишь, что сегодня выходной или Новый год, – они есть-пить каждый день хотят. А проблем сколько... Мясо реализовать просто, а вот с шерстью большая морока. Волгоградская порода тонкорунных овец – ценнейшая порода. А шерсть какая! Хоть и подняли на нее цену, а сдавать – никто не берет. А ведь эта шерсть – замечательное сырье для текстильных фабрик. А где те фабрики? Я где-то читал, что первый материал, который человек начал применять на себе, была овечья шерсть. Из нее можно изготовить ковры и ткани...
Жизнь чабанов всегда была тяжелая. Представьте, они постоянно живут в степи. Летом на солнцепеке или зимой в курене не ослабевает их бдительный надзор за овцами. Чабаны следят, чтобы тех не занесло снегом, оберегают от волков. Овцы стоят усилий – их можно смело назвать гордостью страны!
Елена САДЧИКОВА
